Всё взаимосвязано. Новые идеи, новые технологии – ничего не появляется само по себе. В основе лежит то, что было сделано раньше, нашими предшественниками. Не зная и не уважая прошлое, не создашь никакого будущего. Вот возьмите сегодняшнее событие:  упал козырек  института Гидропроект.

Неприятная история, хотя вроде бы обошлось без пострадавших …

Там был козырек, который консолью выходил метров на 30. Очень незаурядное сооружение. И вот всё рухнуло.

А почему? Как-то чудно… В центре, у всех на виду…

Так эксплуатируем. Никакой другой причины нет. Причем это здание сравнительно недавнее, ему полвека всего, это прекрасный образец советского модернизма  в  архитектуре… А что говорить о старых памятниках? Если они никому не нужны, разумеется, проще снести и построить новое. А то, что это слой культуры – мало кого волнует.

Волнует, может быть, многих, но немногие что-то делают…

Вот вам и результат: культура в России практически стоит на коленях.

Ну, уж прямо…

Нет, я не преувеличиваю… Поглядите вокруг…

Справедливости ради давайте отметим, что Москва на протяжении своей истории не раз перестраивалась, скажем так, очень решительно… И до революции такое бывало…

Но самым кардинальным был сталинский Генеральный план 35 года.

Это как раз понятно… Большевики вообще считали, что до них истории не было…

Да, это так. А сейчас-то что происходит?

Честно говоря, я теряюсь. Раньше были хоть дикие, но все-таки какие-то идейные соображения. Теперь, похоже, ничего не осталось, кроме финансовой целесообразности…

Я вам вот какой пример приведу… В Риме на мой вопрос, как вы относитесь к памятникам, мне ответили так: в Риме все дома – памятники. Вот и всё. Все дома – памятники. Отсюда и отношение. Это и есть высочайшая культура и любовь к своему Отечеству. У нас же если в каком – либо городе за одну ночь три прекрасных старинных дома сгорели, то никого это не удивляет, потому что все знают: поджог. Так же проще всего! Спалил и построил в десять раз больше.  Всё это горе и печаль наша…

Николай Иванович, а Союз архитекторов как-то повлиять может?

Союз – единственная организация, которая и может повлиять.

Вы, я знаю, сотрудничаете с Архнадзором…

Да, они от нас буквально не уходят. Мы проводим круглые столы, семинары по охране памятников. Мы их привекаем, потому что они во многом правы. Они правы, они неравнодушны, они защищают, и мы поддерживаем. У нас сейчас совет по наследию создан. И вообще политика Союза во многом настроена на реставрацию. Чтобы не пропало ничего. Мы проводим единственный по всей России фестиваль «Архитектурное наследие».  В этом году он пройдет в Казани при поддержке Минниханова. Замечу, это важно, когда есть поддержка первых лиц. Надеюсь, вот так, короткими шажками, постепенно дело сдвинем.

Кстати, я был на выставке «Зодчество», и она произвела на меня большое впечатление. Была представлена современная архитектура, причем хорошего класса, были представлены объекты, нуждающиеся в сохранении, в спасении, о них было очень подробно рассказано…

Союз плотно занимается этими вопросами, проводит мероприятия важные, интересные, но наших усилий недостаточно. Горожане, я имею в виду не конкретно москвичей, казанцев, а шире, жителей любого города, — должны понять, что если они сами не будут сохранять свое культурное наследие, ничего не получится.

А как это – «сами сохранять»?

Надо постоянно, на всех уровнях ставить вопросы сохранения и реставрации архитектуры. Надо постоянно подавать голос.  Если голоса не будет, никто и слушать не станет…

Это, мягко говоря, непросто…

Непросто. Но никто не придет и за нас это не сделает…

У меня вот к вам какой вопрос. За каждым разрушением памятника стоит архитектор, который согласился на этом месте строить. Что мешает архитекторам не участвовать?

Это вопрос этический. Переступил человек грань – и всё, дальше всё позволено. Это как врач-гинеколог. Вот сделал он первый подпольный аборт, и рубеж пройден... С этим бороться невозможно. Тут дело не в том, что профессионал плохой. Как раз профессионал-то может быть отличный. А нормы, человеческие, этические, нарушены. Это печально.

Может ли Союз как-то влиять на архитектора, который согласился участвовать в уничтожении памятника? Или вы считаете, что у Союза не должно быть никаких репрессивных функций?

Нет, у нас только любовь. Поговорить можем. Попытаться убедить. Осудить можем на комиссии по профессиональной этике. Но решение человек принимает сам. Исходя из своих нравственных критериев.

Давайте теперь все-таки о технологиях поговорим. О технологиях, которые дают новые возможности для архитектора. Знаю, что сейчас Союз архитекторов России готовится провести Международный форум «Алюминий в архитектуре и строительстве 2019». Подготовка идёт основательная. Сайт даже специальный сделали — alumforum.ru. Почему такой интерес к этому материалу у архитекторов?

Я расскажу о своем опыте. В последнее время я много и с большим удовольствием работаю с алюминием. Это живой, теплый, восприимчивый материал. С ним очень хорошо работать в реставрации. И его, замечу, можно сделать подо что угодно. Вот у меня есть проект – вокзал – там алюминий выступает в роли дерева.

Как же это?

Представьте себе. И, вы знаете, не отличить от дорогого дерева.  Мы дерево не можем использовать в общественных зданиях из соображений пожарной безопасности.

Сейчас вроде бы научились пропитывать.

Все равно горит. А есть алюминий негорючий. Вообще сейчас очень активно используют пластик, композитные материалы, материалы на базе смол, цементных растворов, и это правильно. Но ведь есть рядом, что называется, на поверхности, готовый отделочный материал под названием алюминий. Ему надо давать широкую дорогу. Разумеется, не только в отделке.

А где еще?

Например, в мостостроении, в метростроении. Это металл негорючий, он может нести большие нагрузки. Плюс к тому, он не ржавеет и может простоять десятки лет. Вот у нас на «Маяковке» нержавеющая сталь проржавела. А с современным алюминием такой ситуации не будет. Именно с современным, потому что сейчас другие сплавы, принципиально другого качества.

Но ведь это дороже…

Дороже, но не критично. И окупается другими плюсами. Алюминий – это такой материал, которому позволено всё, любое применение в области архитектурного строительства. Я в этом убедился на практике. У нас станция метро «Мичуринский проспект» вся алюминиевая. На Дмитровской линии мы применили с успехом алюминий в виде водоотводящих зонтов, получили совсем другое качество.

Мне кажется, сейчас появляются перспективы у альтернативных материалов. Раньше была одна железобетонная панель, потом монолит, сейчас все-таки можно выбрать тот вариант, который будет оптимальным…

Пока у нас всем рулит стройкомплекс, и это продолжается с 1955 года. Политика не меняется. Поворота в сторону архитектуры не происходит. А ведь уже понятно, что надо максимально отказываться от высотных домов. В мегаполисе никуда не денешься, земля дорогая, здесь, конечно, строили и будут строить высотки. Но зачем нужны 40-этажные монстры в обыкновенных русских старых городах?

Да, я большую часть своей жизни провел в Твери, и для меня Тверь – это город невысокий, а потому уютный, своеобразный. Понастроить высоток – ничем не будет отличаться.

Это все оттого, что хозяевам города хочется, чтобы у них тоже появился большой дом, чтобы было как у людей. Чтобы было что показать. Беда в том, что архитектурной политики в стране нет. Свои правила диктует стройкомплекс, а он неповоротливый, в каком-то смысле, допотопный. Но пока так. Строят быстро, зачастую плохо. Цель одна – скорее продать. А что будет дальше с городом? Этим вопросом предпочитают не задаваться.

И как же быть?

Надо всё поставить с головы на ноги. Архитектура должна идти впереди. Это во мне не профессиональная ревность говорит, а здравый смысл.

И последний вопрос, Николай Иванович: знаю, что вы готовите персональную художественную выставку.

Да. Она откроется 1 апреля, и я сейчас к ней активно готовлюсь. Мои работы будут выставлены в галерее у Зураба Церетели.

Беседовал Руслан Дзкуя